Пробный тур, 3

[Gen-Het]

Сэм хочет вечеринку по случаю своего шестнадцатилетия, а у Дина с отцом очередная охота.
Сэм психует и вместо того, чтобы ковыряться в библиотеке, идет развлекаться с друзьями. Но отвлечься все равно не получается. В конце концов он возвращается обратно в мотель и случайно находит припрятанный Дином подарок.
Флафф, ХЭ.

Comments

[Гость]

Дорогой заказчик!
Исполнитель немного отошел от заказа, но совсем чуть - чуть. ХЭ получился не очень ХЭ, все - таки это время предСтэнфорда, но автор старался, как мог.)))

Спасибо, Дин.

Он почти проснулся, но не совсем – нет сил разлепить веки, двинуть рукой или ногой, только мысли в голове вскидываются, как веселые рыбки в солнечной речной заводи – «проснись, проснись, сегодня – день рождения, сегодня!»
Да, ему шестнадцать - сегодня!

Сэм открывает глаза.
Он сладко зевает, сдавленно мякунув. Потягивается, как довольный кот – елозя пятками по мягкой от ветхости простыне, упираясь ладонями рук в спинку кровати так, что она жалобно скрипит. Рывком откидывает с себя одеяло, рассеянно улыбаясь. Долго смотрит в потолок, раздумывая над тем, изменилось ли в нем что- нибудь, но потом утверждается во мнении, что все осталось по – прежнему, кроме того, что ему уже шестнадцать.
Он слышит, как за окном, встречая рассвет, щебечут птицы – « шестнадцать – шестнадцать», и ему хочется петь.

Он отжимается от пола пятьдесят раз — сначала на двух руках, а потом по десять поочередно – на правой и на левой, а затем, из озорства – по шестнадцать, ровно по шестнадцать – на кулаках. Потный и запыхавшийся, он искоса бросает взгляд на Дина, разметавшегося во сне после ночной смены на соседней кровати – брат легко отжимается по двадцать на каждом кулаке, но это не значит, что Дин сильнее, просто Дин – старше.
Зато пресс – тут Сэм даст Дину фору. Сэм выполняет « подъемы туловища», с каждым вдохом утыкаясь носом в коленки вытянутых ног. Ноги в ссадинах и синяках – такова цена игры в футбол, а конкретно - вчерашней победы.
Вот этот, огромный, на бедре, он заработал, прорываясь к воротам. На лодыжке – иссиня – багровый след от пинка - он получил его в атаке, забивая решающий мяч. Школьный стадион скандировал его имя, команда аплодировала. Жаль, ни отец, ни Дин этого не видели …
Сэм гасит вздох и идет в ванную. После душа тщательно бреет мягкий пушок на лице – в шестнадцать парень просто обязан бриться! Нечаянно режет кожу на скуле, но это сущий пустяк. Дин, конечно, начнет насмехаться, когда увидит порез, но Сэму теперь все равно – он взрослый парень, ему шестнадцать. Он смакует это число, словно конфету. Повторяет, как мантру, как заклинание. Шестнадцать – это уже скоро, совсем скоро – колледж, что значит – «свобода».
Он натягивает джинсы и футболку, обувает кроссовки, крепко затягивая шнурки. Внезапно левый рвется в самом неудобном месте. Шнурки через каждый дюйм с узелками, потертые – под стать кроссовкам. Пора бы купить новую обувку, но это подождет, есть другие приоритеты. Сэм тихонько идет в гостиную, скользя, как утренняя тень, мимо дремлющего на диване отца, который, будто индеец на тропе войны, спит чутко, в полглаза.
Отец вскидывается, переворачиваясь на спину, сонно щурится, глядя на Сэма.
– Доброе утро, папа. Иду на работу, – шепчет Сэм.
Отец кивает, буркнув что-то нечленораздельное. Подбивает рукой подушку, от чего пружины дивана недовольно скрипят, и всхрапнув, засыпает.
Сэм выходит во двор.

Воздух розовато - прозрачен после ночного дождя, звенит росой и пахнет анисом. От слабого ветерка лепестки цветков яблонь осыпаются, прилипают к мокрой траве, усеивая газон, будто сахарная пудра именинный пирог.

В свой восьмой день рождения Сэм простудился и заболел – было так плохо, что отец просидел у его кровати целую ночь. Жар спал только под утро – Сэма перестало лихорадить от горячки, он пропотел и захотел пить. Отец подал воду и открыл окно, чтобы проветрить комнату. У Сэма закружилась голова и затряслись руки, когда аромат цветущих яблонь сада вымыл духоту, наполнив комнату весенней прохладой.
– У нашего дома в Луисвилле росла яблоня, прямо под окнами детской. Высокая, почти до неба, – отец присел рядом, помогая попить. Он потер лоб рукой и улыбнулся Сэму. В свете ночника он выглядел измученным и усталым.
У Сэма заколотилось сердце, но он не подал виду, осторожно глотнув теплой воды из большой щербатой кружки, и попросил, зная, что отец не сможет отказать:
– Расскажи.
– Яблоня была такой высокой, что в ее ветвях по вечерам запутывалось солнце. А ствол – таким толстым, что я не мог охватить его обеими руками. Яблоня была старой – старой, почти не цвела и никаких яблок осенью. Я собирался спилить ее, да руки не доходили. А в ту весну, в то самое утро, когда ты родился, я подошел к окну и увидел – яблоня зацвела. Она стояла, как невеста – вся в белом.
– Здорово, – слабо сказал Сэм и откинулся на подушку. – А яблоки? Осенью были яблоки?
Отец погладил его по голове и промолчал. Глаза Сэма защипало и захотелось плакать. Он отвернулся к стене, уткнулся лицом в подушку, хлюпнул носом и уснул. Проснулся он уже под вечер, почти здоровым.

И вот ему шестнадцать, и где бы он ни жил с отцом и Дином – чужие яблони в садах цветут каждую весну, и каждую осень с них падают спелые яблоки.
Любила ли его мама яблоки?
Он вспоминает о ней не только в день рождения, но в этот день – особенно часто. Он рисует ее в своем воображении – лицо, улыбку, но у него плохо получается. Он силится, но не может представить, как бы звучал ее голос.
Он смотрит на молодое лохматое солнце. Распаляясь лучистой силой, оно слепит, и только от этого Сэм смаргивает нечаянную слезу.

Мистер Сноу, городской хлебопек, наверное, почти не спит. Он приходит в пекарню затемно, до восхода солнца, включает печи, месит тесто, выпекая хлеба и сдобу, а уходит домой, когда наступает ночь. Он как гном – трудолюбивый и молчаливый, и такой же расчетливый.
Стоя у порога, в ожидании, пока прогреется печь, он пристально наблюдает, как работает Сэм. Сэм сноровисто раскрывает ставни окон, укрепляет защитный козырек витрины, протирает стекла, моет крыльцо и порог, а затем убирается в кладовой.
– Я доволен, – скупо бросает мистер Сноу, когда Сэм заканчивает работу. – Сегодня день оплаты, получи свои шестьдесят. Если хочешь, можешь работать у меня постоянно. Постоянным я плачу больше – будешь зарабатывать по тридцать пять в неделю.
Это отлично – пять долларов за час работы по утрам, но Сэм обещает подумать. Ему немного стыдно, что он обманывает пекаря – думать он не будет: возможно, завтра отец скажет - « мы уезжаем», и прощай, город; не к чему обещать, не стоит планировать жизнь, и как обычно, никакой стабильности.
Сэм прощается и несется домой, почти вприпрыжку, сжимая в кулаке пакет со свежим хлебом, а в кармане его джинсов – деньги. Нет, не деньги – мечта. Пятьдесят семь долларов девяносто девять центов – столько стоит подарок, который он сделает себе сам. Два месяца, каждый день, идя из школы домой, он делал крюк, чтобы взглянуть на книгу . Как назло, магазин открывается в десять, когда Сэм на уроках, но после школы…
« Она почти моя», – Сэм не может не улыбаться. Это смешно, немного по – детски, вот так улыбаться во весь рот, поэтому он прячет улыбку и заливисто, громко свистит. От свиста голуби испуганно срываются с дорожек в полет над городской мэрией. Сделав круг почета, они важно рассаживаются на крыше, озабоченно поглядывая вниз.
Может быть – это и есть счастье – просто жить в старинном спокойном городке, гонять голубей, ходить в школу, играть в футбол, устраивать вечеринки в честь дня рождения и мечтать о нормальном, как у обычных людей, будущем? Без охот, без ночной дороги в Импале, без мотелей, сменяющих друг друга так, что их не различить? Иногда ему кажется – все в его руках, стоит только захотеть.

Он заворачивает за угол дома у мотеля и резко останавливается, как будто попадает в ловушку. Сэм понимает все – а чего тут не понять: отец на корточках у Импалы, подкачивает переднее колесо, а Дин… Дин укладывает в машину сумку. Они готовятся к охоте. У них дело – семейный бизнес.
Сэм стискивает кулаки. Упаковка с хлебом ударяет его по бедру, прямо по синяку, и это бесит. Пакет хочется отшвырнуть подальше, пусть катится. Сэм вздрагивает, пугаясь своей злости и разочарования. Ему хочется заорать, затопать ногами, как маленькому, подойти к отцу, накричать; толкнуть Дина, чтобы так не улыбался – самодовольно и деловито.

[Гость]

Он почти минуту стоит, приходя в себя. Он не в силах двинуться с места. Он считает до десяти, и это помогает.
Он подходит к Импале и кладет пакет с хлебом на капот. Его плечи опущены, и ему не хочется разговаривать. Сейчас отец скажет ему…
И отец говорит, убирая насос в багажник:
– Сэм. Ты вовремя, хорошо. Мы с Дином – на дело. Ты остаешься дома, идешь в школу, а потом – в библиотеку. Когда мы приедем на место, а это будет около десяти вечера, я позвоню. Сообщишь мне информацию об озерных русалках. Особенно о том, где может быть их обиталище.
Сэм молчит, не поднимая глаз. Отец трогает его за плечо.
– Вот, возьми деньги.
Сэм, как под гипнозом, берет тридцатку. Тридцатка – значит, охота на дня три – четыре, не больше.
– Сэм. Тебе все понятно? Повтори.
Сэм кивает.
Он говорит четко, ровным голосом, вытянувшись, как натянутая струна: не нужно, чтобы отец видел, как ему обидно:
– Да, папа. Конечно. Я понял, найти сведения в библиотеке. Обязательно. Звоните. Буду ждать. До свидания, пап.
Он улыбается через «не хочу» и опускает голову: не нужно, чтобы Дин видел, как ему плохо, когда он отвечает на подколки:
– Да, Дин. Знаю. Отцепись, я тебе не маленький ребенок. Ага, у меня есть голова на плечах.
Если бы ты, Дин, хоть раз побывал в библиотеке, ты бы знал, что библиотекарша – пожилая леди, поэтому заигрывать с ней я не собираюсь. Сам веди себя хорошо, придурок. До встречи, Дин.
Открыв дверцу машины, отец оглядывается через плечо:
– Да, сынок – с днем рождения тебя.
И захлопывает дверцу. Заводит мотор. Лучше бы отец ничего не говорил.
Дин подмигивая, шепчет:
– Вернусь, так и быть, куплю тебе пивка. В шестнадцать можно! – он бросает на Сэма долгий взгляд, внимательный и напряженно- пристальный, а потом усаживается рядом с отцом.
Лучше бы Дин проглотил язык.
Машина трогается с места.

Сэм рвано дышит через нос, крепко сжав губы, чтобы вязкая обида не вырвалась наружу. Он машет вслед отцу и Дину, чтобы не врезать кулаком по стволу дерева. Он лупит по бордюру носком кроссовка, со всей дури, зло, отчаянно, но понимает – ни бордюр, ни кроссовок ни в чем не виноваты.
Они уезжают, унося на плечах охоту. Он остается – с ожесточением и разочарованием. Он не ждал торт и свечи, если честно, но на шестнадцать ему была обещана вечеринка с одноклассниками. Получается, отец просто забыл.
« А мне все равно, мне все равно», – повторяет Сэм, как заведенный. Кажется, скоро он в это поверит.

Ему становится чуть легче только на уроке американской литературы, когда он повторяет про себя мирные строки любимых стихов Уитмена, чтобы написать эссе.

На истории он почти смиряется с отъездом отца и Дина, отвечая на вопросы теста, а на уроке живописи ему хочется рисовать книгу в витрине букинистического магазина - это занимает его намного больше, чем абрис кувшина и фруктов.

Едва заканчиваются уроки, он бежит к своему шкафчику.
Нащупывая под стопкой учебников деньги, он дрожит от нетерпения. Шагает по улице, срезая углы, перебегая дорогу на красный – слава богу, в этом городке не слишком оживленное движение.
Перед входом в «Букинист» облизывает губы и вытирает вспотевшие руки о джинсы, зачем-то приглаживает челку на лбу и толкает входную дверь под гимн колокольчика.
Ему кажется, его ударили под дых – воздуха не хватает, потому что « его» книги в витрине нет. Вернее, там стоит книга, но совсем другая – цвет ее яркой обложки, как острая соринка в глазу, вызывает резь. Сэм медленно идет вперед, будто привидение, почти без воздуха в легких, обреченно пустой, отказываясь поверить в очевидное – не может быть, он же вчера любовался ею, ее просто переставили, убрали с витрины, она стоит на другой полке…
Он немного заикается, окликая продавца:
– Простите, я хотел бы купить книгу «Жизнь и работа Джона Адамса, выдающегося адвоката и президента». Она вчера стояла вот здесь, на витрине.
– О, очень жаль, молодой человек, но ее купили, – продавец разводит руками. – Когда? Сегодня. Утром, как только мы открылись, это была наша первая продажа. Может быть, предложить вам что-нибудь другое?
Сэм мотает головой. Где подевалась его вежливость? Он едва выдавливает из себя –« спасибо, не надо» и выходит вон.

Хорошо, что сейчас ему – на тренировку. Хорошо. Нет, все хорошо. А вот день рождения – хреновый.

– Винчестер, ты сегодня был в ударе! Молодец. Отлично поработал, жестко, напористо, – тренер, совсем как отец, хлопает его по плечу. Сэм кивает и принужденно улыбается – хорошо, что злость нашла выход во время игры.
– Винчестер, а как насчет вечеринки? У тебя вроде бы сегодня праздник? – Маккормик, капитан команды, орет на всю душевую, перекрывая шум воды.
Сэм старательно откашливается, тиская в руках мыло. Он хотел бы провалиться сквозь кафельный пол, чтобы не видеть взгляды парней, надеющихся на веселье.
– Простите, парни, не получится. Проблемы.
Выдавить это из себя оказалось труднее, чем упокоить призрака, или замочить вампира, но он не привык отступать.
– Понимаете …
Он лихорадочно ищет слова, чтобы объясниться, чтобы соврать...

[Гость]

– Родители – мудаки! – презрительно кривит губы Маккормик, приходя ему на выручку. – Они всегда так – лишь бы пообещать, а потом – « понимаешь, сынок, так сложились обстоятельства». Капитан паясничает под оглушительный хохот парней.
– Нет, нет, мой отец не такой, – твердо говорит Сэм, и все замолкают в наступившей паузе.
– Короче, вечеринки не будет. Простите.
– Так. Ладно, парни. У меня предки смотались на два дня – скидываемся по двадцатке на пиво для нас и на колу для девчонок – валим ко мне! Сэм? Ты с нами?
– Да, с вами.
Отвертеться не получится. Сэм выворачивает карман, доставая заработанные доллары. Что ж – пусть будет вечеринка вместо книги. Ему не по себе, ему паршиво, но он улыбается, кидая двадцатку в протянутую Маккормиком бейсболку. По крайней мере, в день рождения он не будет сидеть в мотеле совсем один.

Потом он, как виновник торжества, помогает Маккормику с нелегальной покупкой пива, с доставкой напитков в дом, с другими мелочами по устройству вечеринки, которые занимают почти два часа времени.

Он возвращается в мотель в семь, чтобы принять душ и переодеться. Он периодически проверяет телефон, но звонков от отца и Дина нет, а сам он звонить не хочет.
«Нет, – поправляет он себя, – хочу, но не буду».
В холодильнике пусто. Сэм ухмыляется, радуясь, что не швырнул хлеб в кусты, потому что чай и тосты – намного лучше, чем просто сладкий чай.
Перед выходом он вымывает кроссовки под краном и надевает чистую футболку. Ему немного не по себе, но угрызения совести стихают, когда Сэм решает – библиотека закрывается в десять вечера, значит, час для веселья он вполне заслужил. Всего лишь час – и сразу в библиотеку.


– Внимание! – кричит Маккормик, как только Сэм появляется на пороге его дома, заполненного танцующими парнями и девчонками.
У капитана блестят глаза от выпивки, он дергается под громкие звуки музыки, протягивая Сэму пластиковый стаканчик, от которого за милю несет алкоголем. – А вот и Сэм, выпьем за него, он, хоть новичок и ботаник, но неплохой парень!
– Да! – Кричат, кажется, человек сто, вразнобой, оглушающее громко. – Сэм, за тебя!
Сэм слегка теряется. Он не может сосредоточиться, собраться с духом, когда на него направлено так много внимания.
–Эээээ, спасибо, ребята.
От одного стакана ничего плохого не будет, а больше он пить не станет.
Он выпивает напиток одним глотком. Горло обжигает и в желудок падает горячий клубок колючей проволоки. Сэм хватает со стола бутылку с колой, выпивает половину и оглядывается, отыскивая укромное местечко, чтобы сесть.
А через минуту ему становится очень весело. Он перестает стесняться и плюхается на диван. Он рассказывает подсевшим к нему симпатичным девчонкам, как забил решающий гол, а еще – как решить уравнение по физике, а потом читает всем стихи, и на спор отжимается двадцать пять раз на одной руке. Он выигрывает заколку для волос от самой красивой девчонки, и пьет с ней на брудершафт. Потом танцует – у него классно получается, потом ему становится жарко, он пьет колу, и пиво, и еще какой –то странный напиток, которым его угощает одноклассница. А затем они с ней целуются.
– Эй, извращенцы, идите наверх, спальня там, – в ухо Сэма вламывается чей –то пьяный беззаботный голос.
Это действует, как взрыв бомбы. Сэм разрывает поцелуй и вскакивает на ноги, глядя на часы. Циферблат размыто подмигивает ему черными стрелками, пока Сэм не подносит часы поближе к глазам.Черт, не может быть – десять. Уже десять вечера, а казалось – прошло полчаса, не больше.
– Прости, мне нужно выйти, – бормочет Сэм девчонке и мчится на улицу. Библиотека!
Его трясет от чувства вины, к горлу подступает тошнота – он едва успевает добежать до кустов, спотыкаясь на каждом шагу, где его и выворачивает несколько раз.
Что бы сказала ему мама, если бы была жива? Она бы им точно – не гордилась.
Он сплевывает, пока бежит. В горле пересыхает.

Фонари у библиотеки укоризненно стреляют неоном в глаза. Библиотека, конечно, заперта. Он бы умолял сторожа впустить его, но в таком маленьком городке для библиотеки охрана не предусмотрена – преступности здесь нет.
В голове пусто и гулко, как в степи перед дождем, а в груди разрастается тяжелый ком паники.
Сэм упрямо обходит здание. Ему не на что надеяться, чудес не бывает, только если…
Он кусает губы, глядя на заднюю дверь здания – это пожарный выход, а его пальцы лихорадочно ощупывают выигранную заколку.
Он без труда открывает замок – Дин был бы им доволен. А еще – он вмазал бы ему от души и был бы прав. Сэм сам бы себе вмазал, и не раз.
Ориентироваться в здании легко – Сэм почти живет в библиотеке, так что темнота не помеха, а затем он опускает жалюзи и включает свет. Он прерывисто вздыхает, торопливо выхватывая книги со стеллажей. Работы много – получилось две стопки книжек, но от сердца отлегает. Он забывает обо всем, пожирая глазами текст.
Нужная информация отыскивается, в пятой по счету книге – все - таки он везунчик.

[Гость]

Его немного шатает от выпивки и усталости, пока он педантично убирает за собой книги, но это пустяки.

На улице – еженощный, мелкий весенний дождь.
Это так классно – можно ловить пересохшими губами дождинки, и плевать, что он промокает до трусов, пока идет к мотелю через весь город.
Его кроссовки хлюпают, полные воды из луж, но Сэму чертовски спокойно. Он держит руку в кармане – в ладони уютно устраивается телефон. Отец не звонит; он никогда не звонит, пока не закончит охоту, но Сэм уверен – у них с Дином все в порядке. Он просто знает это, и все.

Телефон оживает, когда Сэм входит в комнату мотеля.
– Папа!
Вскрик получается громким и радостным по – детски, но Сэму все равно, что так. Ему хочется визжать от восторга, как щенку, но он берет себя в руки.
Он отчетливо и ясно сообщает отцу все, что узнал о русалках, покорно выслушивает похвалу, хотя в душе ему адски стыдно.
Через секунду трубку берет Дин.
- Сэмми, ну, как?
Дина, похоже, распирает от любопытства.
Сэм дергает плечами, как будто Дин может его видеть:
- Нормально. Ты вообще о чем? А как вы?
Дин секунду молчит, а потом фыркает и говорит совсем другим тоном, давясь смехом:
– Так, ни о чем. Сэм, я русалку видел – уродина. Рот – огромный, как у рыбы, пучеглазая – брр. Только вот эти у нее… ну, плавники – зашибись! Жаль, что ты не с нами.
Наверное, отец что –то говорит Дину, потому что Дин поспешно прощается:
- Бывай Сэмми, сладких тебе снов!

Сэм еще с минуту пялится в отключенный телефон, а потом его начинает знобить.
Он сбрасывает мокрую одежду в ванной – займется ею завтра.
Снимает кроссовки, выливает из них воду в унитаз. Этому рванью самое место в мусорке – на правом подошва лопнула посередине, а левый расклеился от воды. Черт, в чем же завтра идти в школу? Ладно, лучше он сегодня пойдет в душ.
Распаренный после горячей ванны, босиком шлепает к кровати – голова идет кругом, глаза слипаются от усталости.
Валится на прямо на застеленную кровать, как есть, в полотенце, и удивленно шипит, когда ударяется затылком обо что –то твердое и прямоугольное, как большой булыжник. Он сбрасывает подушку на пол – булыжник оказывается картонной коробкой, на которой размашистым почерком Дина написано: « С днем рождения, Сэмми!»
Кроссовки. Дин подарил ему кроссовки – кожаные, дорогие, наверное, стоят сотню, не меньше.
Они ему впору. Облегают, словно влитые. Хлопковые шнурки классно держат узел. Он, как придурок, голый идет к шкафу, чтобы увидеть свои суперские кроссовки в зеркале. Он не видит всего себя из – за роста, а дальше отойти не получается – он и так у самой стены, поэтому он подпрыгивает.
Даже в прыжке они классные. Особенно в прыжке – они мягко пружинят, отталкивая его от пола, Сэм мог бы прыгать так полчаса, не уставая, но это по – детски, и он прекращает. Он любуется на кроссовки, вытягивая ноги, сидя на стуле; он ложится на кровать, не снимая кроссовок. Он не выключает свет, чтобы их видеть, и моментально засыпает.

Сэм видит сон, мучающий его почти каждую ночь: он хочет уехать, чтобы поступить в колледж, но опаздывает на остановку и автобус уезжает без него. Сэм бежит за автобусом изо всех сил, но без толку – бежать тяжело, потому что к ногам привязан тяжеленный груз. Автобус тем временем едет вперед, превращаясь в маленькую черную точку, и исчезает вдали.
Сэм, задыхаясь от отчаяния, от невыносимой усталости, останавливается, и медленно поворачивает назад.
Но в эту ночь совсем не так. Сэм гонится за автобусом, как всегда, не в силах его настигнуть, но потом он опускает глаза вниз и понимает – на ногах вместо груза новенькие кроссовки. Бежать становится легко. В мгновенье ока он догоняет автобус и запрыгивает на подножку. Он смеется, когда его обдает холодным ветром, он знает, что не упадет, когда автобус начинает набирать ход и его трясет на ухабах. Сэм вцепляется руками в поручень, чтобы его не выбросило в открытую дверь – и – просыпается.
Его сотрясает от холода, и сон все еще с ним. Сэм бормочет вслух, как будто Дин может это слышать:
« Спасибо тебе, Дин, спасибо».
Он благодарит Дина не только за подарок, но и за окончательно принятое решение – Сэм получил приглашение учиться в колледже давно, еще в феврале, но все раздумывал, а теперь определился бесповоротно — он обязательно будет учиться.
«Спасибо, Дин».
Он уверен — мама была бы тоже не против.

Потом он торопливо стаскивает кроссовки, оставляя их возле кровати, выключает свет, плотно заворачивается в одеяло, и быстро согреваясь, засыпает.
Ему снится колледж.




Конец.

[Электрический Фенек]

И грустно и правильно... Сэм получился потрясающим, отдельное спасибо за Джона, который в фике не сволочь. У меня если честно даже слов нет, оно настолько по-Винчестерски получилось, просто комок в горле. Маленькая ненормальная семья. Огромное спасибо за Сэма. который принимает решение пойти учиться, но при этом он вырывает себя из семьи. Чудесный фик
*счастливый заказчик*

[*Крысенок*]

Автор, вы очень тонко проникновенно описали Сэма, спасибо вам за это

[LenaElansed]

потрясающая вещь. очень понравилось. спасибо

[Гость]

ludowiga, спасибо большое за отзыв! Очень рада, что вам, как заказчику понравилось исполнение, просто счастлива!


***Крысенок***, спасибо! Очень приятно получить такую оценку фика!

LenaElansed, о, очень ценю ваше мнение, спасибо! Спасибо за отзыв в вашем дневе.)))

[LenaElansed]

спасибо. мне действительно очень понравилось

[Гость]

LenaElansed,

[Кана Го]

Очень понравилось, спасибо!

[Гость]

Кана Го,
спасибо за отзыв! Автор впал в радость и доволен, что вам понравилось!

[Мара333]

Интересно получилось, спасибо. Я до последнего думала, что книгу купил Дин

[Vinogradinka]

Я тоже думала про книгу, про кроссовки мысли не возникло. Получилось интересно, только с грустинкой из-за того, что Дин как бы подтолкнул Сэма сбежать в колледж.

[Гость]

Мара333, очень приятно, что вам понравилось. Про книгу и Дина - думаю, что не в духе Дина было бы подарить книгу, он же не ботаник, больше ценит практичные вещи, не то, что Сэм ))).

Vinogradinka, здорово,что интересно, это хорошо, я рада.))) Дин не подталкивал Сэма сбежать в колледж, просто Сэм выдал желаемое за действительное - как говорят, люди слышат то, что хотят, так получилось и с Сэмом, он как бы оправдывает себя и свое решение ))).

Спасибо вам за отзывы!
а.

[Гость]

Очень проникновенный текст, написанный с большим чувством. Читать подобное - как пить хорошее вино. Оторваться было невозможно, да и не хотелось совсем. Поразительно точно передана атмосфера этого дня. Захватывающе и щемяще грустно! Текст, который СТОИТ ПРОЧЕСТЬ!

Анон с трейлером.

[Гость]

Гость

в 18:59

, спасибо вам большущее за отзыв. Это классно - прочитать такие хорошие слова Я очень, очень рада, что вам понравилось!
Очень счастливый автор.

это прекрасно.
спасибо.
так грустно и радостно, но все же очень красиво.

[Гость]

SophietheValiant,
Спасибо! Здорово, что вам понравилось.